Авторская методика прошла апробацию?

Аннотация:

В рамках объявленной научно-практической дискуссии сформулированы суждения о некоторых положениях статей С.В. Кузнецова, опубликованных в №№ 3 и 6 (2017) журнала «Медицинское право». Ключевые слова: врачебные дела, предмет экспертизы, состав преступления, судебно-медицинская экспертиза. В журнале «Медицинское право» в связи с опубликованной статьей С.В. Кузнецова «Порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз оказания медицинской помощи» было предложено провести научно-практическую дискуссию «о методологии, методике, специфике организации и сущности сложных комиссионных экспертиз по так называемым «врачебным делам»«, т.е. по очень широкому кругу вопросов. Вместе с тем, как следовало из комментария к статье, возражения вызвало увиденное редакционной коллегией суждение автора «...о целесообразности проведения судебно-медицинских экспертиз в связи с правонарушениями медицинского персонала в ГСУ СК РФ по г. Санкт-Петербургу (далее — СПб) силами генетической лаборатории». Именно нечеткость предложенной темы дискуссии и сомнительность указанного основания для беспокойства редакционной коллегии вначале не вызвали желания принять в ней участие. Но после публикации второй статьи С.В. Кузнецова «Методика судебно-медицинских экспертных исследований по фактам ненадлежащего оказания медицинской помощи» необходимость высказаться по существу стала очевидной, поскольку автор, «в развитие подходов», изложенных в указанной выше статье «в рамках научно-практической дискуссии», решил изложить «методику судебно-медицинских исследований по фактам ненадлежащего оказания медицинской помощи», т.е. по вопросу, которым кафедра судебной медицины Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова Минобороны России (далее — ВМедА) занимается уже более 10 лет. То, что вторая статья появилась «в развитие» первой — понятно, как цели и мотивы автора. А вот то, что она опубликована в рамках объявленной дискуссии — не убедительно. Используя нечеткость предложенной темы дискуссии, С.В. Кузнецов собственно возражениям редакционной коллегии посвятил 4 абзаца статьи, которые в общей сложности заняли несколько меньше двух колонок текста из 5 страниц. Но и в этих двух колонках, рассуждая о малочисленности судебно-медицинских экспертов ГСУ СК РФ по СПб, которые ввиду разнообразия стоящих перед ними задач «обладают двумя и более смежными компетенциями», он сделал неожиданный вывод об их способности «комплексно осмысливать проблемы, лежащие в медико-биологической плоскости», а не решать задачи в рамках расследования «так называемых врачебных дел». То, что судебно-медицинские эксперты ГСУ СК РФ по СПб «многостаночники», автор полагает несомненным достоинством, но при этом им как-то упускается из виду, что знать «много понемногу» и «много о немногом» два варианта формирования любого профессионала, а М.В. Ломоносов, знавший «много о многом», в отечественной науке был один. Не подвергая сомнению возможность освоения судебным экспертом (в том числе и судебно-медицинским) множества экспертных методик (в свое время в судебно-медицинских лабораториях Минобороны СССР наиболее востребованные следствием криминалистические экспертизы выполнялись судебно-медицинскими экспертами после соответствующей подготовки), обращу внимание на то, что владение уже освоенными методиками требует постоянного тренинга (в силу физиологической способности человека утрачивать не используемые знания и навыки). В противном случае свидетельства о специальной подготовке превращаются в фикцию, а продление сертификата при неосуществлении указанной в нем профессиональной деятельности — в профанацию самой идеи специализации. Разработка же методики всегда базируется на анализе большого объема данных, что, при наличии прочего, требует времени. Остается только порадоваться, что универсально подготовленные судебно-медицинские эксперты ГСУ СК РФ по СПб, «перекрывающие своей деятельностью несколько направлений работы», имеют достаточно свободного времени для полноценной разработки оригинальной методики. Необходимость же ее разработки возникает тогда, когда имеются существенные недостатки в существующих рекомендациях проведения экспертиз по означенной категории дел. В противном случае предложение звучит как «рацуха» (в худшем значении понятия «рационализаторское предложение»). В настоящее время в публичном пространстве таких рекомендаций две — разработанный главным нештатным судебно-медицинским экспертом Минздрава России «Порядок проведения судебно-медицинской экспертизы и установления причинно-следственных связей по факту неоказания или ненадлежащего оказания медицинской помощи» и материалы любезно упомянутого автором публикаций учебного цикла на кафедре судебной медицины ВМедА. С первыми можно ознакомиться самостоятельно, а вторые — освоить во время обучения. Оценить методики, «разработанные и применяемые в БСМЭ (бюро судебно-медицинской экспертизы)», невозможно ввиду их непубличности. Из текста статьи следует, что ее автор знаком с методическими рекомендациями и одно из их положений считает противоречивым. Но вот каким образом обнаруженное им противоречие «отчасти» влияет на различия в трактовке причинно-следственной связи между «врачебными дефектами и последствиями для пациента» в разных БСМЭ, автор статьи не раскрывает. Не считает он нужным указать и на недостатки цикла повышения квалификации на кафедре судебной медицины, после освоения которого эксперты БСМЭ продолжают испытывать проблемы установления причинно-следственных связей или по другим вопросам при производстве экспертиз. В качестве ремарки следует заметить, что из всех судебно-медицинских экспертов ГСУ СК РФ по СПб только автор публикаций побывал не нескольких занятиях означенного цикла, но в силу занятости в полном объеме не прошел (хотя и ознакомился с его материалами). Упомянутый С.В. Кузнецовым цикл повышения квалификации является продуктом трансформации циклов с другими названиями, на которых с 2009 г. разбирался в первую очередь уголовно-правовой аспект причинения врачом вреда здоровью пациента. Впервые материалы цикла были сокращены до формулировок методических рекомендаций проведения судебно-медицинского исследования к лету 2015 г. Но они не вызвали интереса у главного нештатного судебно-медицинского эксперта Минздрава России, который осенью того же года предложил первую редакцию авторских методических рекомендаций с известным названием «Порядок проведения судебно-медицинской экспертизы и установления причинно-следственных связей по факту неоказания или ненадлежащего оказания медицинской помощи». Летом 2017 г. вышла вторая редакция методических рекомендаций с тем же названием. После очередной переработки текста весной 2017 г. летом методические рекомендации, сформулированные на основании материалов, проводимых на кафедре циклов повышения квалификации, были направлены в адрес председателя Следственного комитета России. Обращение к председателю Следственного комитета обусловлено тем, что эти рекомендации судебно-медицинскому эксперту (а также согласованные с ними рекомендации следователю) позволяют исключить возникновение многих проблем, связанных с экспертизами по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента в господствующей парадигме судебно-медицинской деятельности (которую предложенная главным нештатным судебно-медицинским экспертом Минздрава России разработка существенно не и-меняет). Так, обсуждаемые С.В. Кузнецовым в качестве проблемы различия в понимании судебным медиком и следователем причинно-следственных отношений между деянием врача (характеризовавшимся ненадлежащим исполнением профессиональных обязанностей) и закономерным исходом имевшегося на момент обращения за медицинской помощью патологического процесса таковой не являются, если правильно определен предмет доказывания при расследовании соответствующей категории дел. Безусловно, определение предмета доказывания — прерогатива криминалистики (задача следователя — надлежащим образом реализовать разработанную методику расследования). Однако безусловно и то, что судебная медицина является составной частью криминалистики, а в уголовном судопроизводстве по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента на основе судебно-медицинского экспертного заключения доказывается 6 из 7 предусмотренных ст.73 УПК РФ8 подлежащих доказыванию по этой категории дел обстоятельств (причем в доказывании 4 из них роль экспертизы абсолютна). В силу этого, а также руководствуясь положениями ст. 2 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (в части, касающейся требования деятельного участия эксперта в установлении подлежащих доказыванию обстоятельств), при разработке на кафедре методики судебно-медицинского экспертного исследования преследовалась цель определения предметов и приемов доказывания в конкретных обстоятельствах причинения врачом вреда здоровью пациента. Разработанная методика позволяет ее реализовывать не только при производстве экспертизы в БСМЭ (эксперты некоторых из них обучение на кафедре прошли), но и до назначения экспертизы выполнять исследования силами профильных экспертов ГСУ СК РФ с целью ориентации следователя по кругу задач, которые должны быть разрешены экспертами, и выработки рекомендаций по формулировкам вопросов постановления. А, как известно, формулировка вопроса порой предопределяет формулировку ответа". Таким образом, целесообразность участия судебно-медицинских экспертов ГСУ СК РФ в уголовном судопроизводстве по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента видится в том, чтобы исключить ситуации, когда сформулированный вывод экспертизы, выполненной в БСМЭ, был непонятен следователю, а не в том, чтобы помочь ему обосновать необходимость повторной экспертизы после того, как непонимание возникло. В статье С.В. Кузнецова речь идет именно о таком формате работы. При этом автор на с. 28 прямо пишет о том, что «...производство первичных судебно-медицинских экспертиз оказания медицинской помощи собственными экспертными силами ГСУ СК РФ по СПб нецелесообразно». Так что обеспокоенность редакционной коллегии в связи с этой статьей представляется не совсем обоснованной. В части же касающейся положений, сформулированных автором во второй статье, необходимо констатировать наличие большого количества совпадений с материалами цикла, который, как ранее указывалось, разрабатывался и проводится на кафедре с 2009 г. Правда, указать заимствования из материалов цикла автор посчитал излишним, ограничившись лишь ссылками на отдельные публикации. И хотя в условиях публикации указано, что «ссылки на неопубликованные работы не допускаются», фраза С.В. Кузнецова на с. 3714: «Предлагаемая методика прошла апробацию и показала свою эффективность в течение трехлетнего периода применения на значительном материале, а также была одобрена и рекомендована к использованию профессиональным сообществом криминалистов, судебно-медицинских экспертов и юристов (Решение собрания № 2 Сообщества Балтийских криминалистов от 17 марта 2017 г.)» — звучит по меньшей мере нескромно. Для того чтобы прояснить и не умалить вклад автора публикаций в разработку предлагаемой им методики, следовало бы опубликовать текст методических рекомендаций, сформулированных на материалах цикла повышения квалификации на кафедре судебной медицины ВМедА, который в настоящее время проводится под названием «Экспертное сопровождение уголовного и гражданского судопроизводства по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента».

Авторы:

Издание: Медицинское право
Год издания: 2018
Объем: 4с.
Дополнительная информация: 2018.-N 3.-С.45-48. Библ. 6 назв.
Просмотров: 22